Направление футуризма объединяло предчувствие переворота, появления на свет нового человека, в руках которого – способность разрушить старый мир и построить новый. Начинали строительство с языка: словотворческие эксперименты – одна из основных черт футуризма. Об этом говорится уже в первом манифесте объединения кубофутуристов – «Пощечина общественному вкусу» (1912). С одной стороны, представители футуризма боготворили цивилизацию. Они были представителями культурной элиты, которым не чуждо любование своей интеллектуальностью. Авиация, космос, электричество, волновая энергия и другие открытия века вдохновляли поэтов. Но, с другой стороны, для футуристов не было ни табу, ни условностей. Так они создавали миф о собственном варварстве. Воспринимая мир рационально, они ругали символистов за страсть к мистике, хотя сами придумывали образ будущего человека, задача которого – пересоздать мир, превратить хаос в космос и даже – побороться с Богом. Все это, конечно, было продуктом мистической интуиции. Вот почему можно сказать, что нечто общее в характеристике футуризма и символизма все же было. Для футуристов были характерны нигилистические порывы: они считали, что подлинное состояние мира – случайное, и потому, например, так любили ошибки и опечатки. Ошибка – это новое творчество. Не существует «творчества без разрушенья», как любви без ненависти… Но, в то же время, футуристы стремились и к созиданию, конструированию нового языка, словотворчеству. Чего только стоит «заумный» язык, созданный В. Хлебниковым и А. Е. Крученых. Поэзия русского футуризма очень отличается от других видов, не распознать ее трудно.

Ориентация на эпатаж, на сиюминутность восприятия, отказ от славы – также особенности футуризма в поэзии Серебряного века. Нужно упомянуть и то, что футуристы делали ставку на устный текст, вещание на огромную аудиторию. Важна была и визуальная составляющая как внешнего оформления сборников, так и самих стихотворений. Всем знакома «лесенка» Маяковского (хотя, на самом деле, ее придумал А. Белый):

Обычные знаки препинания Маяковскому казались недостаточными. Поэт разбивал стихотворные строки, каждое новое слово становилось ступенькой, подсказывающей читателю паузу для выделения смысла слова.

Для каждой из 4-ех группировок также были характерны особые черты:

- Кубофутуристы главным образом противостояли эгофутуризму Игоря Северянина и его последователей (а впоследствии и другим футуристическим группировкам, таким как «Мезонин поэзии» и «Центрифуга»). Литературные произведения кубофутуристов основывались на полном отрицании всех законов и правил грамматики и поэтики. Основные принципы определялись главным понятием «против»: слово против содержания, слово против языка (литературного, академического), слово против ритма (музыкального, условного), слово против размера, слово против синтаксиса, слово против этимологии.

- Эгофутуристам, помимо общего футуристического письма, характерно культивирование рафинированности ощущений, использование новых иноязычных слов, показное себялюбие. Главной темой эгофутуризма стало самовыражение, достижение «будущего я» из «настоящего» путём развития эгоизма. В первые годы эгофутуризм противопоставлялся кубофутуризму (будетлянтству) по региональному (Петербург и Москва) и стилистическому признаку. Свои стихотворения участники группы называли «поэзы». Эгофутуризм был явлением кратковременным и неровным. Большая часть внимания критики и публики была перенесена на Игоря Северянина, который достаточно рано отстранился от коллективной политики эгофутуристов, а после революции и полностью изменил стиль своей поэзии. Имажинизм 1920-х гг. во многом был подготовлен поэтами-эгофутуристами.

- "Центрифуга"- объединение, главной особенностью теории которой стало то, что при создании лирического произведения центром внимания становилось не само слово, а интонационно-ритмические и синтаксические структуры. «Центрифуга» просуществовала до конца 1917 года и стала самым длительным по времени объединением футуризма.

- "Мезонин поэзии"-поэтическое объединение, созданное в 1913 году московскими эгофутуристами. Несмотря на то, что одиг из участников объединения,В. Шершеневич, был сторонником итальянского футуризма Филиппо Маринетти, «Мезонин поэзии» не имел чётко определённой поэтической и эстетической теории. Идеология объединения строилась на резком противопоставлении другим футуристическим объединениям — в частности, «Гилее» и «Центрифуге». «Мезонин поэзии» считался в тогдашнем литературном сообществе объединением умеренного футуризма, основанного скорее на издательских интересах участников, нежели на общей идеологии. Литературовед Вера Терёхина называла участников «Мезонина поэзии» эпигонами, т. е. "подражателями" литературным направлениям и образцам, использовавшими многократно разработанные предшествующими авторами темы, образы, сюжеты и стилистические приёмы.